Юлия Федотова - Герои былых времен [HL]

Девица рассердилась:

— Ни на что ваша спригганская магия не годится!

— Неправда, очень даже годится. Просто всему свое место. Например, ураган я здесь запросто могу устроить. Или хочешь — дождь?

— Лучше дождь, — вмешался Эдуард.

— Почему? — озадаченно спросила сильфида.

— Тогда в замке никто не удивится, почему с нас вода льется. В смысле если мы переплывем ров. Кстати, давно хотел спросить: когда вы бродили по дефтскому замку, неужели никто не заметил, что вы мокрые?

— Никто. Там было темновато, — пояснил Рагнар. А потом великодушно предложил: — А хотите, я покричу, чтобы нам мост спустили?

— Это здравая мысль, — милостиво кивнула Энка.

— Вот именно! — поддержал Орвуд. — Потому что лично я плавать не умею.

— О-го-го! — заорал наследник престола Оттонского на моряцкий манер. — Эй там, в замке! Скидай мост, мы к королеве пришли!

— И когда эти существа научатся выражать свои мысли грамотно? Никакой культуры речи! — тихо пожаловалась диса. — Не принц, а сапожник!

— Не придирайся, — велел брат по оружию. — Орет, и скажи спасибо.

Крики Рагнара возымели действие. Мост им спустили. Но внутрь пускать не хотели, долго держали в воротах. Энка бесилась и угрожала взять замок штурмом. Наконец явился некто в богатых серых одеждах, красивый, изящный и гордый. Если бы не длинные кудри цвета воронова крыла и голубоватый оттенок кожи, пришедшего вельможу можно было бы принять за эльфа. При появлении его стражники, здоровенные мужики из народа фуар, замерли, вытянувшись по струнке, а несколько зевак-придворных, подобострастно кланяясь, поспешили ретироваться.

— Вы посмели нарушить покой ее величества, дерзкие твари, — вальяжно растягивая слова, изрек вельможа. — Вы помешали ее величеству любоваться розой. Пожалуй, вы заслуживаете казни… Да, об этом стоит подумать. — Казалось, он разговаривает сам с собой. — Определенно стоит подумать… Так кто вы такие, чужеземцы, и зачем явились в замок незваными? Отвечайте, я приказываю!

От возмущения Хельги пришло на ум забавное присловье, подхваченное от Макса и означающее непонятно что.

— Здравствуйте, я ваша тетя! Что значит — незваные?! Заявляете, что мы прогневили вашу королеву, берете в заложники нашего. Бан… — тут он запнулся, — нашего спутника, вынуждаете явиться в замок, а потом беретесь утверждать, что не ждали?!

Было забавно наблюдать, как меняется лицо вельможи, из надменного и важного делается недоуменным до глупости.

— Что? — вскричал он ошеломленно. — Вы те, кто прогневил ее величество?! Пришельцы из иных времен?!

— Вот именно! — подтвердил демон-убийца. — Об этом любая болотная тварь знает!

— Не может быть! Это невозможно! — отказывался верить черноволосый.

— Что значит — невозможно? Нам явился ваш уродец… как его?

— Пурцинигелус, — подсказала сестра по оружию.

— Правильно, Пурцинигелус. Сказал, что мы прогневили королеву, и велел искать замок, иначе вы убьете Августуса. Лично я не стал бы возражать, но не все со мной согласны. Вот мы и пришли. Потрудитесь объяснить зачем.

— Оставайтесь на месте, — приказал вельможа с плохо скрываемой растерянностью в голосе. И резво удалился.

— Хельги, — нежно попросила сестра по оружию, — давай с тобой договоримся. Когда нужно вести переговоры с нежитью, орками, чудовищами, с кем угодно — пожалуйста. Все в твоих руках. Но с существами, похожими на эльфов пусть впредь разговаривает Аолен. У него, право, лучше получится!

Подменный сын ярла пожал плечами: подумаешь, не больно-то и хотелось!

И на аудиенции у королевы Мэб молчал, как орк на допросе. По крайней мере, имел такое намерение. Потому что ее величество оказалась тоже похожа на эльфа, хотя по некоторым признакам принадлежала к роду фей. Или была полукровкой: от эльфов ей достались серебристые волосы, огромные голубые глаза и некоторая неподвижность черт, а от фей — треугольные ушки, заостренный овал лица и чуть вздернутый носик. Бесспорно, она была необыкновенно красива. Но, глядя на нее, Аолен (остальные о подобных вещах просто не задумывались) понял, за что была обращена в лягушку бедная Марта. Не было в Мэб той молодой, здоровой свежести, что отличала юную принцессу Рю Велот. Хрупкая до прозрачности, миниатюрная и бледная, чрезвычайно утонченная, чересчур надменная, в белом платье, сверкающем жемчугом, она напоминала не живую женщину, а дорогую восковую куклу из тех, что выставлены в эттесской галерее диковинок. Ей можно было дать двадцать лет, но можно и двести. Во всяком случае, никто из всей компании, даже бородатый Орвуд, любивший подчеркнуть свой якобы зрелый возраст, не воспринял королеву как сверстницу…

К королеве пришельцев допустили не сразу. Сначала долго водили по замку, по его залам, галереям и запутанным переходам. Хельги, обладающий идеальной зрительной памятью, готов был поклясться, что некоторые помещения они проходили дважды. Но никто больше этого не заметил, потому что, несмотря на немыслимую роскошь, убранство помещений выглядело довольно однообразно — этакая воплощенная мечта маленькой девочки: много-много розового, золотого и хрустального. Плюс к тому диковинные птицы — одни в клетках, другие свободно порхающие по залам, огромные благоухающие гирлянды живых цветов, фонтаны с лепестками роз, бесчисленные зеркала, мелодичные колокольчики на одеждах слуг и куча милых магических штучек, единственным предназначением которых было блестеть, сиять и переливаться.

— Какова страна, таков и замок, — очень точно определил Рагнар. И добавил с осуждением: — Мои тетки умерли бы от зависти!

Ильза, которая тоже умирала от зависти, бросила на рыцаря косой взгляд, но промолчала.

Остальные же испытали немалое облегчение, когда провожатый, все тот же чернокудрый придворный, видимо посчитав, что воображение гостей уже в достаточной мере потрясено окружающим великолепием, вывел их наконец к тронному залу, оформленному все в том же безумно-романтическом стиле.

За время пребывания в Волшебной стране — одно название чего стоит! — у Аолена успел сложиться вымышленный образ королевы Мэб. Она представлялась ему инфантильной красавицей, легкомысленной и взбалмошной, по-детски неосознанно жестокой, возможно глуповатой, возможно лукавой, с капризным, тоненьким голоском и манерами вечной отроковицы.

На первый взгляд именно такой она и была. Но стоило ее величеству заговорить, и Аолен понял, что заблуждался. Королева Волшебной страны вовсе не вызывала чувства снисхождения — она подавляла. Смотрела так, что окружающие делались как будто ниже ростом. Немногословная ее речь звучала сурово, гордо и очень властно.